На главную/ Поэзия/ Публицистика/ Об авторе /Фото/ Контакты

Игумен Андрей (Ярунин):
"Поэзия начинается с труда над собой"

В последние годы в культурном поле нашей страны возникло новое яркое явление – православное творчество. Многие талантливые люди обратились к христианским темам и образам, стали пытаться в своих творениях донести до общественного сознания свет и красоту православия. Среди них особого внимания заслуживает наш нижегородский автор, игумен Благовещенского монастыря иеромонах Андрей (Ярунин). На сегодняшний день его поэтический багаж составляют уже три сборника стихов, кроме того, в конце прошлого года была издана новая книга - «Духовные мотивы в поэзии А. С. Пушкина». В связи с этим корреспондент «Епархиальных Ведомостей» беседует с отцом Андреем о его жизни, творчестве и взглядах на границы мирской и духовной литературы.

- К вашему творчеству нельзя обращаться без понимания того, что вы монах. Поэтому первый вопрос: каким был ваш путь в монастырь?

Эту дорогу не назовешь прямой. Я из обычной советской семьи, не церковной. Может быть, поэтому к вере я пришел довольно поздно – крестился только в 20 лет. На мой выбор повлияло увлечение философией и литературой. Дело в том, что после окончания школы я учился на художественно-графическом факультете педагогического института города Владимира. В учебную программу, конечно же, входило не только изобразительное искусство, мы знакомились с мировой литературой, философией, религией. Меня, кстати, к чтению книг по христианству подтолкнуло увлечение китайскими мыслителями. В духе времени, это были 90-ые годы, я обратился вначале к экзотической мудрости – Китай, Япония, - а уж потом к тому, что естественнее и ближе – русской религиозной философии. Попутно на III курсе института меня захватила стихия русской литературы. А она, как известно, вся пронизана библейскими мотивами. Так и получилось, что эти два увлечения стали моими ногами на пути в Церковь. Крестился я в 93-ем году, после поездки со своими знакомыми в Троице-Сергиеву Лавру. Когда они, воцерковленные люди, прикладывались к мощам преподобного Сергия, я хотел вслед за ними перекреститься и поклониться, но вдруг спохватился - не крещен. Этот момент меня перевернул, я по-другому посмотрел на то, что нахожусь за оградой Церкви. Я стал серьезно готовится к Таинству, открывающему врата в церковную жизнь. Символично, что крещение я принял в стенах Благовещенского монастыря города Кержач - сегодня я насельник другой нижегородской обители в честь этого великого праздника. Но тогда, больше десяти лет назад, меня бы страшно испугала мысль о принятии монашеского сана. Я просто воспринял веру всей душой, вступил на церковную стезю, стал псаломщиком на приходе Воскресенского храма в городе Павлово. В то время ощущалась сильная нехватка священнослужителей, и, видя мое серьезное отношение к Церкви, настоятель Воскресенского прихода вскоре предложил мне принять священнический сан. Я долго думал, взвешивал все, и - решился. Мою диаконскую хиротонию совершил викарный епископ Нижегородский и Арзамасский Ерофей. А в монастырь я ушел много позже – на меня повлияло посещение Оранского Богородицкого монастыря. Пожив немного в его стенах, я понял – это мое призвание. Помню, очень не хотелось оттуда уезжать, настолько показалась мне близка иноческая жизнь. Я почувствовал в себе сильный призыв вступить на монашескую стезю, что в итоге и произошло.

- Когда вы начали писать стихи, изменились ли они с вашим приходом в Церковь?

Первый опыт – в студенческие годы. Слова как-то сами собой вылились и оформились на бумаге. Конечно, тематика моих ранних стихов была мирской: любовь между мужчиной и женщиной, философия, какие-то события личной жизни, юмористические наблюдения. Но после принятия диаконского сана все переменилось. я стал размышлять о Боге, о взаимоотношениях Творца и человека, о значении Церкви. Здесь нужно сказать несколько слов о взглядах свт. Игнатия Брянчанинова на творчество - сегодня мне близко его мнение. Согласно свт. Игнатию, творческие произведения являются достаточно точным отражением внутреннего, нравственного состояния автора. Святоотеческая традиция, опираясь на евангельскую притчу о Сеятеле, выделяет три типа таких состояний. Первое, плотское — когда человек живет преимущественно материальными, бытовыми ценностями. Затем, душевное состояние — область интересов шире рамок быта: искусство, философия, наука. И, наконец, духовное — нахождение в Боге, в Церкви. В соответствии с такой схемой свт. Игнатий предлагает рассматривать творения всех авторов. Следуя святителю, мои ранние стихи я квалифицирую промежуточно, как плотско-душевные, а те, что ближе к настоящему моменту, я бы назвал душевно-духовными. Понятно, что подлинно духовные произведения могут выйти из-под пера только настоящих подвижников веры. Возьмите творения игумена Саввы Остапенко, Николая Гурьянова, Серафима Вырицкого, наконец, самого святителя Игнатия Брянчанинова – вот замечательные примеры духовной литературы.

- Получается, что внутреннее состояние человека отражается, прежде всего, в тематике его произведений. То есть, чем возвышеннее темы, тем нравственно совершеннее обращающийся к ним автор?

В принципе, да. Но с обязательным уточнением – темы должны быть ему по плечу. Плотский человек ничего толкового не сможет добавить к сказанному о природе искусства, а душевный не достигнет того уровня размышлений о Боге, который присущ свт. Григорию Богослову. Как правило, люди это сами чувствуют и пишут о том, что им близко к сердцу и доступно. Поэтому линии раздела между плотскими, душевными и духовными произведениями вполне можно проводить по их тематическим рамкам. Посмотрите на следующий ряд: бульварные романы Одинцовой и Дорониной, сочинения Чехова и Бунина, творения преп. Иоанна Дамаскина и свт. Василия Великого – сложно не заметить разницу во взятых авторами предметах. Кстати, моя последняя вышедшая книга «Духовные мотивы в поэзии А. С. Пушкина» (2008 г.), являющаяся дипломной работой по дисциплине аскетика в Московской Духовной Академии, как раз посвящена исследованию творчества великого поэта с позиций свт. Игнатия Брянчанинова. Моей главной задачей было на примере Пушкина – этой центральной фигуры русской словесности – показать разграничение поэзии на духовную и душевную. Я пришел к выводу, что кроме моментарных душевно-духовных произведений, в целом, творчество Пушкина следует отнести к душевному уровню. На этой же ступени, по моему убеждению, находится и практически вся русская литература. Повторюсь, что духовное творчество – это удел истинных подвижников христианства.

- Отец Андрей, содержание всех стихов ваших поэтических сборников посвящено Богу и Церкви. Такое тематическое ограничение – принципиальная сознательная позиция или же этовнутреннее естественное следствие вашего монашеского служения Господу?

Думаю, второе. После вступления на стезю священнослужителя, а затем и принятия монашеского пострига, помыслы человека, конечно же, сосредоточиваются на Боге. Стихи трех моих сборников написаны уже после прихода в монастырь, отсюда и свойственная им тематика. Если говорить о содержании сборников, то главным мотивом первого – «Напоминание о вечном» (2003г.) – является покаяние перед Создателем. Второй сборник – «К небесному царству» (2005г.) - продолжает поднятую тему, но при этом более глубоко сосредотачивается на внутренней жизни человека. А третий - «Душа перед Богом» (2007г.) – представляет собой избранное из двух предыдущих и новые стихи, посвященные размышлениям о душе.

- Мне приходилось слышать мнение, что современная православная литература слишком часто говорит о вине человека перед Богом, о необходимости покаяния – это придает ей какой-то мрачноватый оттенок. Дескать, сегодня, когда и так кругом много поводов для печали, не лучше ли больше восхищаться Божиим миром, благодарить Творца, просто радоваться каждому дню?

Можно понять усталость людей от проблем нашего непростого времени, но покаяние – это основа духовной православной литературы и вообще христианской жизни. Только вот чувство вины перед Богом не должно приводить к унынию. Когда пишешь о греховном состоянии человека очень важно сказать слова надежды и ободрения, упования на милосердие и помощь Господа. Что же касается славословия Создателя за сотворенный им мир, то данная тема по своему духовному уровню ниже покаяния. Конечно же, это не значит, что она не должна присутствовать в творчестве, но прославление Бога не вправе подменять собой призывание падшего человечества к раскаянию. Я считаю, что всему следует занимать свое место. Так, помимо темы человеческой греховности многие из моих стихотворений говорят о чудесах Божьего мира, о глубинном значении церковных праздников, о красоте храмов и икон, наконец, есть просто религиозно-лирические переживания.

- Исходя из всего вышесказанного вами, следует полагать, что вы очень серьезно подходите к вопросу о нравственной ответственности автора за свои произведения.

В Священном Писании прямо сказано, что человек на Страшном Суде будет отвечать не только за свои дела, но даже и за слова. Автор должен взвешивать каждое свое выражение, исходя из принципов «не навреди ближнему», «не введи в соблазн». Особенно это касается поэзии, где так велико значение подводных смыслов, двойных прочтений. Разумеется, поэты и писатели тоже обычные грешные люди, всем нам свойственны ошибки, и без падений невозможно двигаться на пути обретения Истины. Но в идеале творчество должно развиваться до своего высшего духовного уровня, и к этому следует стремиться каждому автору. Когда же творческий человек легкомысленно относится к данному ему Богом дару, то в его произведениях накапливается заряд определенной духовной опасности. Вспомним изречение Василия Розанова: «Русская литература погубила Россию». Учитывая огромное общественное влияние, которое имели символисты, футуристы, имажинисты и другие революционно настроенные направления отечественной словесности, трудно не согласиться с этой мыслью. Лично я, перед тем как считать свои стихи законченными, долгое время выдерживаю их в столе, чтобы уже потом успокоенным разумом проверить их с точки зрения соответствия православному вероучению, нормам христианской нравственности.

- Отец Андрей, расскажите о ваших творческих планах в новом наступившем году.

Знаете, после написания книги о духовных мотивах в пушкинской поэзии, я почувствовал внутри себя молчание. Ко мне ясно пришло осознание той связи, которую имеет творчество и внутреннее состояние человека. Чтобы в творениях автора наблюдалось духовное развитие, ему нужно нравственно работать над собой. По моему мнению, только после внутренней перемены к лучшему, есть смысл продолжать что-то писать. Поэтому, теперь я хочу целиком сосредоточиться на молитве и своих монашеских обязанностях, на священническом служении. Будем считать, что в моем творчестве наступила пауза.

Беседовал Григорий ВАЛКИН
Газета "Нижегородские епархиальные ведомости", № 1-2, 2009г.